18+
Времена сексуальных свобод Балканского полуострова и прилегающих островов, благодаря известной привязке ко времени Троянской войны, можно определить достаточно точно. Герои эпосов Геракл, Тесей и Ясон жили приблизительно в тринадцатом веке до нашей эры.
Немного о богах и инцесте
Боги Древней Греции нередко вступали в связь со своими родственниками — обычно братьями или сестрами. Впрочем, в начале всего сущего у них было не слишком много вариантов. Например, всем известен миф о Персефоне, которую похищает царь подземного мира Аид, являясь при этом, по совместительству, ее дядей. Но то — боги. Как известно, что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку.
Похищение Персефоны Аидом
Впрочем, есть свидетельства того, что к инцесту в героические времена относились спокойно. Гомер устами Одиссея повествует:
В пышном дворце у Эола двенадцать детей родилися —
Шесть дочерей и шесть сыновей, цветущих здоровьем.
Вырастив их, сыновьям дочерей он в супружество отдал.
Возможно, эти строки говорят нам об отголосках древней традиции. Позднее, впрочем, подобный обычай стал осуждаться. Противореча Гомеру, Еврипид пишет, что Эол настаивает, чтобы одна из его дочерей, вступив в кровосмесительную связь, совершила самоубийство.
Эдип
Единственный вид инцеста, который всегда осуждался в Древней Греции, — это так называемый вертикальный инцест, сексуальная связь с собственными родителями. Фиванский царь Эдип, по ошибке вступив в связь с собственной матерью, был вынужден ослепить себя.
Брак и измена
В этом вопросе, надо сказать, греки тоже были весьма лояльны. Призвание женщины состояло в том, чтобы родить детей. Если этого не удавалось добиться с мужем — надо было испробовать другие варианты.
Девственность до свадьбы хотя и была желательна, все же не ставилась во главу угла. Известно, что царь Теспий, у которого было 50 незамужних дочерей, всех их предложил Гераклу, чтобы каждая родила ребенка.
И если эту историю можно отнести исключительно на счет мифологии, то история царя Аристона, который правил в Спарте V века до н.э., сомнений не вызывает. О правителе было известно, что он бесплоден, и когда его третья жена родила ребенка, царь и сам сомневался в своем отцовстве, но в конце концов признал ребенка. После смерти отца Демарат взошел на престол, но у населения были серьезные сомнения относительно законности такого правителя, а тут еще подкупленная пифия объявила, что Демарат не сын Аристона. Тогда мать Демарата созналась, что в ту ночь под видом супруга к ней в спальню проник призрак божественного героя и зачал ей ребенка. «Ну, тогда хорошо», — успокоились спартанцы и позволили Демарату править Спартой.
Надо сказать, что в героические времена супружеская измена хотя и порицалась патриархально настроенными греками, несмываемым пятном на репутацию жены не ложилась.
Любовь мужчин и юношей
Гомосексуальные связи между мужчинами поощрялись в Греции всех времен, хотя расцвета они достигли во времена афинской демократии. Платон в «Пире» поясняет, что причиной всему то, что при создании богами людей те состояли как бы из двух частей. Так как существо вышло нелепое, боги приняли решение разделить их. Соответственно, у каждого человека есть своя половинка: при этом совсем не обязательно, что второй половинкой мужчины должна быть женщина. Напротив, Платон называл мужчин, падких на женщин, «блудодеями», а женщины этой породы, считал он, распутны.
«Зато мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому: уже в детстве, будучи дольками существа мужского пола, они любят мужчин, им нравится лежать и обниматься с мужчинами. Это самые лучшие из мальчиков и юношей, ибо они от природы самые мужественные».
В Коринфе в VII веке н.э. существовал обычай похищения мальчика взрослым мужчиной. Старший друг вводил подростка в мужской союз, обучал воинскому мастерству и инициировал его сексуальную жизнь. Такие отношения носили вполне почетный характер.
По афинскому обычаю, впрочем, связь с мальчиками считалась недостойной — только с юношами. Мужская проституция хотя и существовала, по закону свободнорожденный афинянин таким делом заниматься не мог. Это считалось уделом иностранцев и метеков.
Некоторые философы древности под конец жизни пересмотрели свою позицию относительно этого вопроса, так Платон в своих «Законах» настаивал на том, что сексуальной связи между мужчинами и юношами быть не должно — только духовная. Как бы там ни было, мужская любовь считалась гораздо более чистой и искренней, чем женская. Лукиан Самосатский во II веке н.э. писал, что женская любовь нужна только как «обеспечение необходимой преемственности рода человеческого».
Что до женской однополой любви в Древней Греции, то об этом мало что известно. Например, греки чтили поэтессу Сапфо, но она была скорее исключением из правил, «десятой музой». Лесбийская любовь, как и вообще отношения женщин, в интересы греков не входила.
Нравы Спарты
Спарту можно вынести в отдельную историю, потому как ее нравы сильно отличались от нравов остальной Греции. Законы Спарты сформировались под влиянием полумифического законодателя Ликурга между X и VIII веком до н.э.
В обязанности каждого спартанца входило произвести здоровое крепкое потомство. Для того, чтобы соблазнить мужчин, устраивали специальные шествия, где девушки выступали обнаженными, демонстрируя свою красоту и силу. Если же мужчина по каким-то причинам не хотел вступать в брак, его не допускали на праздники (а это была важная часть социальной жизни) и заставляли зимой проходить по городу голым, распевая позорную песню.
За невест Ликург запретил давать приданое, чтобы и у бедной, и у богатой девушки был шанс выйти замуж. Семейная жизнь супругов протекала весьма необычно. Вот, что пишет Плутарх:
«Невест брали уводом, но не слишком юных, еще не достигших брачного возраста, а цветущих и созревших. Похищенную принимала так называемая подружка, коротко стригла ей волосы и, нарядив в мужской плащ и обув на ноги сандалии, укладывала одну в темной комнате на подстилке из листьев. Жених, не пьяный, не размякший, но трезвый и как всегда пообедавший за общим столом, входил, распускал ей пояс и, взявши на руки, переносил на ложе. Пробыв с нею недолгое время, он скромно удалялся, чтобы, по обыкновению, лечь спать вместе с прошлыми юношами».
Невесте перед первой ночью давали поесть айвы, которая считалась тогда сильнейшим афродизиаком.
И так продолжалось очень долго, пока спартанцу не исполнялось тридцать лет — тогда он мог поселиться с женой и детьми.
Ликург считал, что женщины должны принадлежать не мужу, а отечеству. Так, женщина, с разрешения супруга, могла вступать в связь с любым мужчиной, который мог дать здоровое потомство. Ревность же осуждалась и считалась у спартанцев чем-то позорным.